• • • • • • •
—
КАПИТАН – модельеры П. Рейнике и И. И. Кендлер, 1744, серия Weissenfels, Мейсенская мануфактура

«Капитан» (Il Capitano, model №. 1063) модельеры П. Рейнике (Peter Reinicke) и И.И. Кендлер (Johann Joachim Kaendler),  1744,  Мейсенская мануфактура. Серия Weissenfels (1744-1747) - Commedia dell'Arte (Комедия дель Арте). Образ Капитана создан скульпторами-модельерами на основе гравюры Жана-Франсуа Жулена.

Маска Капитана — это протест итальянского народа против чужеземного насилия, воплощенный в сценической фигуре. Фи­гура эта должна была в глазах любого зрителя говорить о ти­рании испанцев. Испанцы угнетали народ не только на террито­рии Неаполитанского королевства и Миланского герцогства, где сидели их вице-король и их губернатор. Испанское владычество давало знать о себе и на территории Папской области, и на терри­тории Тосканского великого герцогства, и вообще всюду, за ис­ключением   разве  земель  Венецианской  республики.   Когда  в 1559 году Франция согласно Сен-Кантенскому договору отказалась от всяких притязаний на какие бы то ни было территории Италии, испанская   оккупация   приняла  длительные   формы.   Открытых бунтов против нее и даже сколько-нибудь активных вспышек, рассчитанных на успех, быть не могло. Испанский солдат и осо­бенно испанский офицер чувствовали себя повсюду в Италии хо­зяевами. С ними опасно было ссориться. Над ними насмехаться можно было только с большой осторожностью. Но народный гнев требовал выхода, и его нашла Комедия дель арте. Среди ран­них масок, которые не смогли утвердиться на сцене, была маска солдата. Маска исчезла, потому что ее уничтожила цензура: очевидно, уж слишком ярко изобра­жала она бесчинства именно испанского солдата. Маска же офи­цера осталась и стала Капитаном. Она воплощала в комедийном плане образ и деяния испанского офицера. В глазах итальянского народа, темпераментного и жизнерадостного, свободолюбивого и горячего, весь облик испанского офицера был уродлив и невыно­сим. В нем соединялись холодное высокомерие, жадность, жес­токость, чопорность и бахвальство, скрывающее трусость. Всем этим качествам нужно было найти сатирический эквивалент. Ко­медия дель арте стала его искать. Искать нужно было так, чтобы сатирический замысел не бросался в глаза, чтобы политическая направленность сатиры, ее противоиспанское жало не вызвало сразу подозрения, и маска Капитана не была бы запрещена сле­дом за маскою Солдата. Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы маска Капи­тана появилась сразу на территории,  контролируемой  испан­скими войсками. Даже такие нейтральные области, как Тоскана, едва ли подходили для того, чтобы сразу же показать эту фигуру. Она могла возникнуть и получить свое первоначальное оформле­ние только на территории Венецианской республики. Мы мало знаем об актерах, которые были родоначальниками этой маски. Зато мы очень хорошо знаем того актера, который придал ей ху­дожественную завершенность.  Это был Франческо  Андреини, муж знаменитой Изабеллы, комедиант из труппы  "Джелози". Франческо Андреини настолько свыкся с образом Капитана, так прекрасно был понят и принят публикою, что почувствовал необ­ходимость зафиксировать свои сценические импровизации в це­лой книге. Она оказалась довольно объемистой и включила в себя все великолепные находки этого замечательного актера. Книга называется  "Бахвальства Капитана Спавенто" ("Le  bravure del Capitan Spavento", 1624). Spavento значит Ужас. Это — одно из самых скромных наименований Капитана, который вообще лю­бит подбирать себе такие имена, которые наводили бы страх и на зрителя, и на тех его воображаемых врагов, о которых он зрителю рассказывает. Одно из самых ранних наименований Капитана было Matamoros — "Убийца мавров". В этом имени уже был скрыт прозрачный намек на то, что Капитан испанец, ибо истреб­лять мавров, да еще в таких количествах, как это выходило по рассказам Капитана, можно было только в Испании. В этих слу­чаях,  когда представлялась безопасная  возможность,  Капитан даже рисковал вставлять в свою роль довольно длинные испан­ские тирады.
  Другие названия маски Капитана были очень разнообразны, но все более или менее устрашающие. То он называется Rinoceronte, т.е. носорог, то Sangre e Fuego, т.е. по-испански "кровь и огонь", то как-нибудь так, чтобы это звучало пострашнее, напри­мер Эскарабом-Барадон ди Паппиротонда. Когда Капитану при­ходилось представляться впервые зрительному залу, он огороши­вал его такими, например, тирадами: "Я Капитан Спавенто из Адской долины, прозванный Дьявольским, король рыцарского ор­дена, Термегист, т.е. величайший храбрец, страшнейший губи­тель, покоритель и властитель вселенной, сын Землетрясения и Молнии, родственник Смерти и самый близкий друг Великого Дьявола преисподней". Эти слова взяты из "родомонтад" Франческо Андреини. Франческо, исполняя свою роль, выходил на сцену обыкновенно в сопровождении своего слуги Траполлы, который, хотя и не очень верил выдумкам своего господина, тем не менее,  терпеливо, как Санчо Панса Дон Кихота, выслушивал, когда тот повествовал ему о своих многочисленных и невероят­ных подвигах. В разговорах Капитана Спавенто много диких небылиц, ко­торые даже самыми легковерными зрителями не могли быть восприняты как что-то, хотя бы отдаленно, приближающееся к дей­ствительности. Но самый образ такого чудовищного бахвала с фантазией, не знающей удержу, не вызывал скептического отно­шения. Испанские офицеры, избалованные легкими успехами в итальянских походах, могли говорить всякое, и их способность безудержно хвастать была хорошо всем известна. Но те же храб­рые вояки, которые на словах могли уничтожить целую турецкую армию, а из кожи султана Сулеймана сделать новые ножны для своего меча, в жизни очень часто оказывались самыми вульгар­ными трусами, и их собственная шпага была так крепко припаяна к ножнам, сделанным отнюдь не из султановой кожи, что ее не­возможно было обнажить. Так Капитану жить было легче: всегда был повод отказаться от поединка. Если при этом приходилось терпеть палочные удары (постоянный удел трусливого врага!), Капитан мирился, ибо палка ликвидировала без большой опасно­сти для его жизни всякое неприятное столкновение. Ущерб, нане­сенный испанской чести и испанской гордыне, проглатывался без дальнейших трагедий. Быть может, для того, чтобы не слишком приглушать анти­испанскую тональность сатиры, некоторые сценарии вкладывали в уста Капитана готовые тирады на испанском языке. Маска Капитана не принадлежит, строго говоря, ни к север­ным, ни к южным маскам. Она, можно сказать, общеитальянская, ибо засилие испанской военщины одинаково тяготеет и над севе­ром, где в Миланском герцогстве правит испанский губернатор, и над югом, где в Неаполе восседает испанский вице-король. По­этому сатира на испанского военного радовала сердце любого итальянца, и маска держалась, пока ощущался испанский гнет. С течением времени маска Капитана постепенно теряла свою попу­лярность. Фигура испанского офицера, тиранически вмеши­вающегося в жизнь итальянских людей, тускнела, так как завое­вательные и даже усмирительные походы испанских войск в Ита­лию приходили к концу. Для деятелей итальянского театра XVIII века маска Капитана была уже призраком прошлого. Люди помнили о том, что среди актеров комедии дель арте были вели­колепные Капитаны, но на подмостках, им современных, они их уже не видели. Луиджи Риккобони в своей "Истории итальян­ского театра" (1727) твердо заявляет, что маска Капитана сошла о сцены лет за двадцать до начала столетия, т.е. примерно в 80-х годах XVII века.

По материалам: Дживелегов А.К. "Искусство итальянского Возрождения" - М.: РАТИ - ГИТИС, 2007. 

В виртуальном музее представлены и другие фото фарфоровых статуэток из серии Weissenfels, созданных модельерами П. Рейнике и И.И. Кендлером в 1744-1747 годах на Мейсенской мануфактуре.

 

e-mail: info@dpholding.ru      : (967) 105-68-67