Карьера
Жана-Батиста Пигаля совершила стремительный взлет, когда две статуи сравнительно молодого мастера — «Венера» и «Меркурий» — были посланы
Людовиком XV в дар прусскому королю. Богиня красоты и любовной страсти, мать Амура, и быстрый, предприимчивый вестник богов, не чуждый искусств и ремесел,— этот выбор явно не случаен. Изображенная в сложнейшем движении фигура Меркурия вместе с тем внушает ощущение необыкновенной легкости: летучий бог словно на миг присел поправить завязку на сандалии, как птица поправляет крыло. Есть нечто дразняще-веселое и в таком отношении к античному пантеону, и в том, как ваятель играючи справляется с мрамором, будто сообщая камню невесомость. Надо думать, этими качествами молодой Пигаль и привлек внимание мадам
де Помпадур, взявшей скульптора под свое покровительство. Конечно же, творчество Пигаля без явного насилия не вписывается в стиль
рококо, но несет в себе лишь некоторые черты его стилистики. Однако, удивительным образом соединяя «рокайльный эллинизм» с документальной точностью римского портрета, барочную героическую риторику — с реалистической трезвостью восприятия человека, Пигаль по-своему выразил двойственный, парадоксальный дух эпохи.