• • • • • • •
—
Том II. Царская охота на Руси царей Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича. XVII век.

Кутепов Н.И. Царская охота на Руси царей Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича. XVII век. Исторический очерк Ник. Кутепова. Том II. Издание иллюстрировано художниками: В.М. Васнецовым, К.В. Лебедевым, И.Е. Репиным, А.П. Рябушкиным, Ф.А. Рубо, Н.С. Самокишем и В.И. Суриковым. Печатано с разрешения Министра Императорского Двора, Спб., Экспедиция заготовления государственных бумаг, 1898. XXIII, 316 стр. С 50 иллюстрациями в тексте и 38 вне текста.
Великолепный светло-зелёный цельнокожаный переплет из дорогой кожи с тиснением красками и золотом на крышках и корешке по особым рисункам и с серебряными наугольниками на передней крышке. Размер наугольников 65х65 мм. Переплет и оригинальные форзацы с полихромной печатью на охотничью тему по рисункам Н.С. Самокиша. Тройной золотой обрез. Тираж 400 экземпляров. Формат: 37,5х29,5 см.
Общее оформление II тома «Царской охоты на Руси» тоже выполнил Н.С. Самокиш. По его дизайну передняя переплетная крышка украшена орнаментом XVII столетия с двуглавым орлом, взятым с тарелки Алексея Михайловича. В центр помещены святой Георгий Победоносец как символ охоты, герб Москвы и царский венец — шапка царя Михаила Федоровича большого наряда, называемая «Астраханскою»; по бокам ее — древние орлы. На задней оборотной крышке изображен сокол, сидящий на добыче.
В иллюстрировании II тома приняли участие также художники В.М. Васнецов, В.И. Суриков, И.Е. Репин, К.В. Лебедев, Ф.А. Рубо, А.П. Рябушкин. Основателю династии Романовых, с воцарением которой открылся новый период в истории охоты, посвящено начало первой главы II тома «Царской охоты». Жизнь Михаила Федоровича сложилась непросто. Часть ее пришлась на царствование Бориса Годунова. Четырех братьев Романовых — Александра, Василия, Ивана и Михаила разослали по отдаленным местам в тяжелое заключение, а пятого, Федора, который, как кажется, был умнее всех их, насильно постригли под именем Филарета в Монастыре Антония Сийского. Его супругу, Ксению Ивановну, сослали в Заонежье, в Егорьевский погост, а малолетнего сына Михаила и дочь отправили в Белоозеро. Боярин Федор Никитич Романов, отец царя Михаила Федоровича, страстно любил охоту, слыл превосходным наездником. Маленький Михаил так и не смог привыкнуть к угрюмой природе Белозерского края, томительно-однообразной обстановке отшельничества. Такая жизнь, вдали от дома, без материнской ласки и детских игр со сверстниками, не выработала в нем характер истинного охотника. В натуре Михаила Федоровича таился наследственный зародыш охотничьей страсти, но он в нем не вырос и не развился. В результате взрослого царя больше занимала внешняя сторона охоты, нежели сам ее процесс. Царь Михаил Федорович вступил на престол в очень сложный для страны период. Шла война с Польшей и Швецией, Москва лежала в развалинах, свирепствовал голод. Необходимо было устроить разоренное царство, прежде чем позаботиться о восстановлении былых охот после годуновского «глухого» периода в их истории. Вот почему только в 1615 году Царь позволил себе первую серьезную охоту; это было «лошье и медвежье поле» в имениях князя Ф.И. Мстиславского, в окрестностях села Хвили, в Кунцевской местности, близ Москвы. Настоящие же царские охоты начались с 1619 года.
Больше всего Михаил Федорович любил охоту на медведя. Понятно, почему Н.Кутепов поручил ее изображение В.И. Сурикову, неравнодушному именно к этому зверю. Первая встреча с косолапым состоялась у самого Василия Ивановича еще в раннем детстве. Передвижник Я.Д. Минченков в своих воспоминаниях с восхищением пишет об этом удивительном сибирском самородке: «У него, выросшего среди необъятной природы, было необычайно развито чутье охотника, выслеживающего зверя, чутье художника, улавливающего тропу, протоптанную людьми давних эпох». Преданного охотничьему обряду Михаила Федоровича порой тешили своеобразным развлечением — стрельбой по шапкам после или во время удачной охоты. Как правило, расстреливали головные уборы простых служивых людей. Иногда такой «чести» удостаивалась и знать. К примеру, были расстреляны шапки конюха Степана Карпова, князей Пронского, Львова и Одоевского. Для Михаила Федоровича осочили (обкладывали) медведицу, устраивали лосиные травли. Не забывал он и соколиную охоту, последняя из которых состоялась 10 сентября 1643 года в Рубцове-Покровском, где Государь тешился соколами сына, Царевича Алексея Михайловича, будущего истого охотника. «Царь Алексей Михайлович был добрейший человек, славная русская душа... Он любил людей и желал им всякого добра, потому что не хотел, чтобы они своим горем и жалобами расстраивали его тихие личные радости. В нем, если так можно выразиться, было много нравственного сибаритства... Склад его ума и сердца с удивительной точностью отражался в его полной, даже тучной фигуре, с низким лбом, белым лицом, обрамленным красивой бородой, с пухлыми румяными щеками, русыми волосами, с кроткими чертами лица и мягкими глазами». Человек с такими симпатичными чертами характера, по мнению историка В.О.Ключевского, мог иметь литературно-философские наклонности. И Тишайший Царь действительно любил писать и «делал даже опыты в стихотворстве». Но больше всего проявил себя в охоте, которая представляла для него особый мир, полный своеобразной, чарующей прелести. И он вошел в Историю как самый «достоверный» охотник. В ранние годы Царевич еще не в силах был управлять своей страстью к охоте и занимался ею больше, чем царственными обязанностями. Но в зрелом возрасте смог научиться правильному сочетанию досуга и труда, действуя точно по своему девизу: «делу — время, а потехе час». Большую часть своего тридцатилетнего правления он провел в разъездах, или, как тогда говорили, в «походах». И во всяческих походах, коротких и длинных, Алексей Михайлович находил время позабавиться охотой. Увлеченность Царя особенно ее эстетической стороной всегда привлекала внимание творческих личностей — литераторов и художников. В охотничьих изданиях вышло множество интересных, содержательных очерков о Царе — поэте и охотнике. При создании «Царской охоты» живописцам тоже открылось широкое поле для творчества. Любой охоте, как известно, предшествуют подготовка к ней и выезд к месту ее проведения. При Алексее Михайловиче выезд на охоту являл собой такое необыкновенное по красочности зрелище, что многие почитатели русской старины не раз выбирали его в качестве своей главной темы. Своеобразное соревнование изобразителей этого явления выиграли два художника: К.В. Лебедев и В.М. Васнецов. Картина Лебедева «Выезд Царя Алексея Михайловича на соколиную охоту из Спасских ворот г. Москвы» украсила заглавный лист II тома. Н. Кутепов отдал ей предпочтение перед первоначально предложенным вариантом Рябушкина. С тех пор воспроизведение лебедевской версии стало почти хрестоматийным. И по заслугам: композиция торжественной царской кавалькады точна по построению и предельно живописна. Алексей Михайлович знал разные охоты. Но будучи по характеру противником резких и сильных волнений, он предпочитал охоту соколиную, которой и отдавался беззаветно. По этой причине живописцы многократно запечатлели Тишайшего в окружении столь обожаемых им ловчих птиц, сокольников и кречетников. Кутеповское издание содержит прекрасное описание всех этапов подготовки и проведения соколиной охоты, от добывания ловчих птиц помытчиками до ухода за ними на московских потешных дворах. Художественное воплощение этого старинного способа охоты столь же богато и разнообразно. Тогда умели не только охотиться, но и красиво отдохнуть. Во время поездок Государь не считал за грех приказать раскинуть шатры, отличавшиеся большой роскошью. Самому Алексею Михайловичу палатку делали из золотой парчи и украшали соболями. Нарядность походного быта передана без прихорашивания, но с добросовестностью реалиста. Кроме «правильных» охот, в XVII веке получили распространение так называемые медвежьи потехи, суть которых заключалась в неравном единоборстве человека с разъяренным зверем. Зверовые охотники, конные и пешие псари принимали самое деятельное участие в травле медведя. Многие из них, конечно, погибали, но были и такие, кто на этом поприще сумел прославить себя. При Царе Михаиле Федоровиче гремело имя пешего псаря Кондратия Кормчина. В течение десяти лет (1616-1626) ходил он на медведя, увеселяя Государя своей силой и ловкостью. Другой герой царской забавы, конный псарь Алексей Меркульев, сражался с медведем и того больше: 20 лет (1630-1651). А третий псарь Петр Молчанов стаивал на потехе аж 30 лет (1620-1651), четвертый — Осип Молчанов — около 25 лет. Как иногда бывает, благодушные люди тоже позволяют себе иметь тайные страсти. Историки обнаружили, что постившийся чуть ли не восемь месяцев в году Царь втайне от церковников поигрывал в карты. Он не запрещал и медвежьи бои, в которых при нем отличались сыновья Осипа Молчанова, Матвей и Иван, и их родственники: Михаил, Любим и Фаддей Молчановы, а также семья Озорных. II том «Царской охоты» удался на славу. Император Николай Александрович назвал его произведением выдающимся. В самом деле, не только богатство содержания, но и его художественные достоинства неоспоримы. Участие разных по таланту и направлению живописцев не нарушило целостность стилевого воссоздания эпохи Московской Руси XVII века. Напротив, книга вышла вполне органичной и вместе с тем яркой и разнообразной. Таких мастеров, как Суриков, Васнецов, Лебедев и Рябушкин, роднило «поклонение древнерусской культуре» (слова А. Бенуа). Глубокое знание художниками истории Отечества, старинного быта, русского прикладного искусства воплотилось во всех их живописных и графических работах при изображении утвари и оружия, костюмов, построек и, конечно, самой охоты. Н.Кутепов не терял темпа. Во время высочайшей аудиенции 18 мая 1900 года он представил государю «манускрипт» III тома.
Автор статьи В.В. Панкратов.
e-mail: info@dpholding.ru      : (967) 105-68-67